Виталий МУХИН Фото автора
Собачья клиника поразила меня чистотой и порядком, которым могли бы позавидовать многие наши человеческие больницы. Но порадовало меня даже не это, а то, что при возложении визжащей и отбрыкивающейся бриарки на операционный стол я прочитал в ее глазах поистине животный страх.
– Ага, вот теперь ты поймешь, что мне приходится испытывать каждое утро, – злорадствовал я про себя, однако счастье мое было недолгим.
Как вскоре выяснилось, собачий ужас перед врачом был столь велик, что в конце своего возложения она обделалась. При этом почему-то основная часть содержимого ее кишечника пришлась не на доктора, а на меня. Потребовалось дать псу наркоз, а мне салфетку – садиться в таком виде в автомобиль было не по-английски.
Наконец операция завершилась: сломанный зуб у бриарки был удален, я очищен, насколько это было возможно, от помета, и мы смогли тронуться в путь – домой. Между прочим, оказалось, что ветеринар в Англии – одна из самых уважаемых и высокооплачиваемых профессий. Так что мне было от чего позавидовать английским собакам.
Пешком по Лондону
Было бы странным приехать в Англию и не посетить его столицу. Увы, в силу занятости принимающей стороны, ехать туда мне пришлось одному и не на машине, а на обычном двухэтажном автобусе. Впрочем, меня это обстоятельство не слишком смутило. Дело в том, что я люблю знакомиться с городами тет-а-тет, полагая, что так можно лучше прочувствовать их «нутро». Тем более когда у тебя под рукой есть карта местности и достаточное количество выражений из тамошнего «диалекта».
Лондонские стражи порядка
Вот и на этот раз, спустившись со второго этажа «баса» на землю, я принялся методично обходить знакомые еще по школьным картинкам места: Вестминстерское аббатство, Тауэр, Оксфорд-стрит и Гайд-парк, где, к моему удивлению, по газонам люди не просто ходили, но и бегали, играли или же просто валялись на травке.
Лондон. Оксфорд-стрит.
От Гайд-парка я завернул к Букингемскому дворцу. Там мое одиночество и завершилось, ибо, проходя мимо памятника королеве Виктории, я неожиданно услышал знакомую речь, исходившую от двух симпатичных девушек. Последние фотографировали друг друга на фоне помпезного монумента и щебетали с видом воробушков, напавших на россыпь из хлебных крошек. И поскольку в университете я изучал испанский, то немедленно признал в красотках выходцев с Пиренейского полуострова.
– Прошу прощения, вы не испанки? – задал я им вопрос, ответ на который был очевиден.
– Да, – удивились они. – А вы откуда?
– Попробуйте угадать.
Девушки тут же стали перебирать все известные им страны, начиная с Германии и кончая Островами Зеленого Мыса.
– Ладно, не буду вас больше интриговать, – сказал я, опасаясь, что они могут повредиться раньше, чем узнают мое Отечество. – Я –из Советского Союза.
Если бы я сказал, что прилетел с другой планеты, они и то удивились бы меньше. Для испанок начала девяностых русский в Лондоне был все равно, что гималайский медведь в Антарктиде.
Мы познакомились. Девушек звали Инес и Мария, и на туманный Альбион они прилетели из Леона – подучить английский язык. А чтобы процесс этот шел успешнее, они устроились домработницами в английские семьи, что позволяло им не только осваивать местные «диалекты», но и поддерживало их материально. В свою очередь, я представился журналистом, после чего предложил сеньоритам осматривать достопримечательности английской столицы вместе.
– Мы не против, – ответили они. – Только дождемся наших немецких друзей, которые должны сейчас подойти.
Присутствие германцев никак не входило в мои планы, но делать было нечего – пришлось согласиться.
Вскоре подошли и двое представителей фатерлянда, оказавшиеся, впрочем, неплохими ребятами. Так, впятером, мы и отправились бродить по Лондону, общаясь между собой на ядреной смеси английского, испанского и немецкого языков.
– А не слабо вам на льва залезть? – поинтересовался я у этого самопального «интернационала «, когда мы добрались до Трафальгарской площади.
Я был почти на сто процентов уверен, что мои спутники от столь экзотического предложения откажутся, но вопреки ожиданиям все они за исключением Марии согласились. Последняя была в юбке, и «восхождение» на льва могло вызвать у нее определенные трудности.
Я до сих пор не знаю, разрешено ли английской полицией взбираться на трафальгарских львов, окружающих по периметру колонну Нельсона, но мы полезли. Дело это было весьма непростым, поскольку у льва оказался высокий и очень скользкий зад. Пришлось подсаживать Инес и немцев, а самому запрыгивать на льва с разбега, рискуя в любой момент свалиться с высокого постамента. Не сразу, но мне это удалось – сказались занятия в юности спортом.
Минут пять мы позировали Марии и шутили, что держим британского льва за уши, после чего начали спуск, тем более что как раз наступило время обеда.
– Может, зайдем куда-нибудь перекусить? – поинтересовался я у своих спутников, когда все благополучно спустились на землю.
При этих словах немцы куда-то заторопились и, сославшись на неотложные дела, быстро исчезли из поля зрения. Мы же с девушками зашли в ближайший «Макдоналдс», где заказали по чашке чая и чипсы. На троих вышло чуть более четырех фунтов – для настоящего джентльмена сущие пустяки. Однако когда я сделал попытку расплатиться за всех, полагая, что данная сумма не сильно обременит мой бюджет, Инес и Мария ужаснулись так, словно я собирался их изнасиловать.
«Ну, леди с дилижанса – пони легче» – подумал я и принялся отхлебывать свой чай.
Уже потом Елена пояснит мне, что на Западе не принято расплачиваться за незнакомых дам даже по мелочи, поскольку в этом случае они-де будут вам чем-то обязаны. Это живо контрастировало с моими представлениями о жизни в России, где высшей доблестью у барышень считается развод незнакомого мужика на «бабки».
Поняв, что дальнейшее совместное времяпровождение сулит нам еще больше сюрпризов, мы с девушками после «обеда» простились, и я направил свои стопы в Британский национальный музей, вход в которой, к моему удивлению, оказался бесплатным.
Несколько часов я бродил там по залам, совершенно ошалев от обилия живописных шедевров, но, когда я начал спрашивать у скульптур, как мне пройти к импрессионистам, стало ясно, что пора выбираться на свежий воздух.
Королевский театр
Вечерний Лондон встретил приятной прохладой. И поскольку время еще было детское, я решил заглянуть в какой-нибудь лондонский паб, о которых так много «слышал» от классиков мировой литературы. Однако первая же попытка познакомиться с местной кухней в районе Пиккадили едва не закончилась для меня плачевно. Едва я вошел в какое-то с виду приличное заведение общепита, как на меня уставились десятки глаз его посетителей с яркими ирокезами на головах и взорами оголодавших каннибалов. И трудно сказать, чем бы все это закончилось, если бы я тут же не «сделал ноги».
Какое-то время я еще бродил по улицам, озираясь и стараясь придерживаться людных мест, после чего вернулся на автовокзал и без особых проблем добрался до Рединга, где меня уже ждала Лена.
Типично английская журналистика
– А ты не желаешь побывать на Би-биси? – спросила она меня, когда я забрался в машину и мы направились в Вудкоут. – У меня там знакомая есть.
– Конечно желаю, – тут же ответил я. Какому журналисту не хочется побывать в святая святых английских масс-медиа.
– Только я предварительно свяжусь с ней и выясню, когда это лучше сделать. А потом мы заедем к одной юной леди в соседней деревне, которая никогда не видела советского репортера и хочет сделать с тобой интервью для местной газеты, поскольку собирается стать журналисткой.
– Без проблем, – ответил я, польщенный таким вниманием английских леди к моей персоне.
И вот пару дней спустя я вновь отправился в Лондон, чтобы заглянуть за кулисы британской телерадиокухни.
За кулисы, правда, меня не пустили, но объяснили основные принципы функционирования английской журналистики, где пуще всего ценятся оперативность и неординарность в подаче материалов.
Но, пожалуй, больше всего меня поразила обстановка на телестудии, где в отличие от советских СМИ большинство сотрудников сидели не в кабинетах, а в одном огромном зале за мониторами, делая свое дело и не обращая никакого внимания на соседей.
Озадаченный таким «скупердяйством», я, тем не менее, внимательно выслушал объяснения знакомой Елены, после чего поблагодарил ее за экскурсию и вернулся в Рединг.
– Теперь едем на интервью, – сказала Елена, когда я занял место в уже знакомом мне «Опеле».
– Не возражаю, – сказал я. – Вот только перед этим было бы неплохо подкрепиться – у меня с утра во рту крошки не было.
– Это потом, – возразила Елена. – Сейчас едем на интервью, а то нас там уже заждались.
Что было делать – пришлось подчиниться.
Уже стемнело, когда мы добрались до трехэтажного особняка, у входа в который стоял очень дорогой «Мерседес», а за ним виднелась еще пара машин попроще.
«Ну, слава Богу», – подумал я, предчувствуя сытный ужин, и настроение мое резко улучшилось.
Выйдя из машины, мы вошли в дом, где в просторной гостиной нас уже ожидала симпатичная девушка лет шестнадцати без каких-либо намеков на светскость.
– Виталий Мухин, – представила меня юной хозяйке Елена, и в свою очередь представила ее мне. И поскольку время уже было позднее, то мы сократили реверансы до минимума и сразу же перешли к делу.
А поскольку в СССР – СНГ только-только открылся «железный занавес», Сару – так звали девушку – интересовало буквально все: и «перестройка», и Горбачев, и перспективы развития нашего общества.
Сегодня, оглядываясь на то интервью, я не без гордости констатирую, что уже тогда предвидел многое из того, что впоследствии случилось с моей страной, но в тот прохладный английский вечер, говоря о Горбачеве и проводимых им реформах, моим главным желанием было «пожрать». Несколько раз за время беседы мой оголодавший желудок исторгал звуки, которые не принято издавать в приличном обществе, но хозяйка дома с типично британской вежливостью предпочитала не замечать их.
Наконец поняв, что из-за урчания этого гада меня скоро совсем не будет слышно, я попросил хозяйку дома принести мне чашечку кофе. Перед моими глазами до сих пор стоит та облезлая чашка с напитком, от которого меня и по сей день мутит.
Поняв, что ужина нам не дождаться, я быстро свернул беседу, и мы отправились к себе в Вудкоут.
Справедливости ради должен заметить, что впоследствии Сара сдержала слово и прислала мне два номера журнала с моим интервью, вот только почему-то особой радости это мне не доставило.
Прощай, туманный Альбион!
А через несколько дней я улетал из гостеприимной Англии. Улетал со смешанными чувствами от увиденного: обычных школ, у которых даже в деревне есть свои корты, футбольные и регбийные поля, и от национальных музеев, куда пускают бесплатно, от бережного отношения к своей истории и трогательной заботы о животных. В то же время мне было трудно понять, как можно не накормить человека, который приехал к тебе домой по твоим же делам, потеряв при этом и время, и деньги?
Теперь-то я понимаю, что это и есть настоящий капитализм, где бал правят доллары, евро и фунты и где человек человеку уже не друг, товарищ и брат, а волк, макака и скунс, но тогда мне все это было в диковинку. Ну что ж, век живи – век учись!
Источник: газета «Воронежская неделя» № 31 (2172), 30.07.2014г.