Писательница и генерал

Интернет-издание «В курсе» публикует в рубрике «Почитать» интересные рассказы, новеллы и миниатюры. Ранее они выходили на сайте www.proza.ru.

Писательница и генерал. Анна Прудская

Смешно — мне скоро пятьдесят, а я стесняюсь курить.  Утром тайком собираемся в котельной — пан Янек, Кася, Агнешка и я. Я, как самая старшая, занимаю единственный стул — древний, пластмассовый, некогда белый, но окончательно почерневший от времени и угольной пыли.  Какая прелесть, крепкая душистая затяжка и глоток горячего кофе с молоком! В котельной пахнет гарью, негромко гудят печи, и кажется, что ты находишься в тамбуре вагона — в любую секунду заявится строгая проводница и всех прогонит.

Наша сходка длится не дольше пяти минут, но эти минуты — мои самые любимые. Быстро рассказываем друг другу новости и сплетни, и вливаемся в рабочий день: Янек — возить уголь, Кася — на ресепшн в гостиницу, Агнешка — в ресторанную кухню.

А я отправляюсь вылизывать свой эталонно чистый, блестящий дом. Ничего нового, ничего оригинального: смахнуть несуществующую паутину с потолка, пройтись с пылесосом по лестнице — двадцать одна ступенька вверх, столько же вниз. Потом тряпка с полиролью, ведро горячей воды с капелькой пахучего моющего средства, швабра. Открыть настежь входную дверь, чтобы полы скорее высохли. Поставить бульон, сварить суп. В этот раз пусть будет щавелевый…

В телевизоре — русский канал.  Там историк моды в очередной раз объясняет, как быть стильной.  Лично мне эти советы и даром не нужны. Потому что мой стиль — это фартук или халат, в зависимости от времени дня. А историк моды — всего лишь часть режима, ежедневной рутины. Подтверждение тому, что все в этом мире стабильно и одинаково: медицинская передача, программа о моде, новости, сериал…

Все как-то вертится вокруг уборки и еды. Вдох-выдох. Помыть-приготовить. Когда работают руки, голова отдыхает. А может, как раз и не отдыхает — толкаются в ней мысли недопонятые, впечатления непереваренные, тексты недописанные. И самое главное — воспоминания, воспоминая, воспоминания…

***
В школе я была изгоем, в доме – третьей лишней. Вообще-то в доме нас было четверо: мать, отец, я и сестра. Мы жили в плохой квартире, в старом хрущевском доме возле вокзала. Я была в ней третья лишняя, а сестра, соотвественно – четвертая. Наши слишком молодые родители больше всего на свете любили выпить и погулять. Они или сами ходили в гости, или принимали гостей у себя. В первом варианте мы сидели и ждали их позднего возвращения. Во втором – сидели и ждали, когда эти чертовы гости в конце концов покинут нашу прокуренную квартиру.

Мне страх как хотелось побыстрее выпрыгнуть из своего бестолкового детства, не важно куда, лишь бы только оставить дом, школу и перестать зависеть от взрослых.

Встречаться „по-серьезному” я ни с кем не могла, и дело тут было не в принципах, а в джинсах. Да, у меня имелись настоящие джинсы фирмы Вранглер, и у этих джинсов было два очень существенных недостатка: они были, во-первых, мужские, а во-вторых, на два размера больше, чем нужно. Чтобы штаны не свисали, я в любое время года носила под ними коричневые шерстяные гамаши. А пояс подвязывала бельевой веревкой. Если сверху нахлобучить куртку-ветровку, то все выглядело „как будто так и надо”. Именно благодаря гамашам и веревке мне удалось относительно надолго сохранить девственность. Никто из ухажеров не мог просунуть руки мне под куртку: кошмарное опасение, что под джинсами обнаружатся уродливые гамаши, заставляло меня с утроенной силой держать оборону.

Вопрос «что надеть?» мешал нормально дышать. Как и большинство наших сверстниц, мы с подругами практиковали обмен тряпками. Собственно, у нас был один гардероб на троих: меня, Марину и Тоню. Общими были сумки, кофты. Хуже дело обстояло с блузками – моя пышная грудь не помещалась в Маринкины свитера. Тоня с Мариной были высокие и длинноногие, спокойно менялись штанами. Одинаковые размеры ноги позволяли им также делиться кроссовками и сапогами. Я в этом отношении пролетала…

Точно помню, что в восемьдесят третьем году у меня не было порядочных туфлей. Зато был возлюбленный по имени Вова, с которым мы целовались и ходили под ручку. Приближалась осень, мы с Вовой гуляли по парку, я смотрела на опадающие листья и прикидывала, как бы перескочить с босоножек сразу на сапоги. Вова развлекал меня рассказами, а я в это время считала: сухой сентябрь – босоножки, теплый октябрь – до середины месяца босоножки, с середины – сапоги… В промежутке можно чем-то заболеть и отменить пару свиданий… Я ни в коем случае не могла признаться своему воздыхателю, что мне, загадочной, независимой и красивой девушке, нечего носить.

Сентябрь тогда, как назло, выдался дождливый. С неба лило день и ночь, а неуместные босоножки стояли на полу в прихожей и как будто издевались надо мной. Туфли, которые купили мне родители, нельзя было принимать в расчет. Моя изобретательность не подсказала ничего лучшего, чем поссориться с Вовой. Чтобы не встречаться хотя бы до конца октября. Когда мы были в ссоре, я страшно переживала, что он придет после уроков к школе мириться. Или подкараулит меня возле дома, как раз когда я буду идти в своих унижающих человеческое достоинство башмаках…

Я уже давно не помню, как выглядел этот Вова, и не помню, о чем мы с ним беседовали, когда ходили под ручку. Зато головоломка „босоножки-сапоги” приклеилась в мою память намертво.
***

Смешно… Смешно, что сейчас, в эпоху тотального изобилия, мне, по большому счету, ничего не нужно — ну разве что кроме фартука и халата.

А ведь я когда-то хотела сочинить роман и стать известной писательницей! А он, главный человек моей жизни, от которого я по утрам прячусь в котельной, планировал быть генералом.

Сейчас в нашем доме слишком много места и слишком мало смысла. Дети выросли и разъехались. Кто ж знал, что они так быстро вырастут… Мы с генералом давным давно сказали друг другу все, что хотели. Мы все о себе знаем. Экономим красивые слова, пользуемся самыми обычными. Вместо «я тебя люблю», «не могу без тебя жить» говорим: «купи стиральный порошок», «поставь суп в холодильник». Иногда кто-нибудь из нас спрашивает другого: «А о чем ты думаешь?» И другой в ответ отмахивается: «Ни о чем…»

Мечты наши, мечты…. Они как приправы к жизни – всего лишь делают ее немного вкуснее. Вот о чем я довольно часто думаю — о том, что большинство из нас, вопреки мечтам, так и не становятся никем особенным.

***
Наши с Маринкой родители пили по-разному. Если мои зажигали оба и на полную катушку, то в Маринкиной семье закладывал за воротник только отец, Владимир Степанович. Был он по-хомячьи запаслив, спиртное покупал с заначки, а купив, виртуозно припрятывал в разных потайных уголках четырехкомнатной квартиры.

Я любила приходить к Маринке, когда ее родителей не было дома. Мы жарили картошку, заваривали чай, заводили музыку. Из бобинного магнитофона летела наша любимая итальянская эстрада. В такие минуты нам нравилось мечтать, представлять всякие фантастические картинки: «А прикинь, сейчас звонок в дверь, а там негр в белых перчатках, корзину с фруктами держит!»

Итальянцы пели так красиво, казалось, что лучше быть просто не может. Маринке удавалось каким-то звериным чутьем определять папашкины заначки – она выходила на балкон, кричала оттуда: «Ессссть!», и через пару секунд на кухонном столике возникала поллитровая бутылка водки «Сумська», из которой мы сооружали «пропорцию». Это просто: берешь компот из сухофруктов, добавляешь водки – и вуа ля, коктейль готов! Под итальянцев и «пропорцию» мечталось особенно хорошо — и вот мы с Маринкой на берегу океана, плещемся в теплых волнах, а все тот же негр в тех же перчатках покорно стоит на берегу с махровыми полотенцами. После пляжа нас ждут великие дела – наряды, приемы, женихи… Мы усаживаемся в лимузин и несемся по вечерней автостраде, а вокруг пальмы, пальмы!

— Знаешь, как называется самая дорогая в мире гостиница? – спрашивала Маринка
—  А фильм был французский, «Ресторан господина Септима», помнишь?
— Ещё бы!
— Прикинь, мы с тобой заваливаемся туда, а там лакей, то есть швейцар в мундире…
— Слушай, Марыська, а что если папка спросит где водка?
— А скажу «не знаю!»
И это подружкино «не знаю!» настолько твердое и убедительное, что даже сомнения в голову лезут — а была ли она, водка-то?

… Накрапывает дождик. Ко мне нельзя – родители злые, отсыпаются после гостей. Мы садимся в автобус «шестерку», выходим в центре и бредем к лавочке возле памятника Ленину. У нас один зонтик на двоих.  Маринка достает начатую пачку «Родопи», раскуривает сигарету и передает мне – так и тянем по очереди. Суббота, свадебный день. Возле памятника то и дело останавливаются кортежи, из них выходят молодожены и подносят букеты вождю мирового пролетариата.
— Очень красивый жених, — замечает Маринка, — прям Челентано!
— Ну. Шимпанзе и то симпатичнее, — подхватываю я
— А вышла б за такого?
— Ага, только до почтамта отойду – разбег возьму!
Сигарета горькая и невкусная, я отдаю подружке последнюю затяжку.
— А за миллион? – уточняет Маринка
— За миллион я и не за такого бы вышла…

На самом деле, мне действительно очень хотелось замуж. И любви как в кино. И еще чтоб был нормальный правильный дом, где утром завтрак, вечером ужин, а по субботам генеральная уборка. Настоящая уборка, с огромной кастрюлей-вываркой на газовой плите, где в белой пене кипят простыни и наволочки, а весь дом пахнет сквозняком и отбеливателем «Уральский». И обязательно широкий трехстворчатый шкаф, а в нем на верхней полке — стопки накрахмаленного постельного белья. Сервант с безделушками, альбом с фотографиями. И, конечно, дети: воспитанный мальчик и игривая девочка с челкой…

***
Кое-что все же сбылось. Дети, правда, получились с точностью наоборот: мальчик игривый, а девочка воспитанная, хоть и без челки.  Только пресловутую выварку почему-то так и не купила…

Я думаю о том, как хорошо побыть одной в идеально убранной, пустой тихой гостинной. А в юности мечталось о квартире. Помню, как я смотрела из окна на улицу и завидовала людям, которые живут в панельных девятиэтажках. Теперь я имею свой большой дом, но горячо завидую той девочке, которая смотрела в окно. Потому что ей только пятнадцать, а мне  — скоро пятьдесят.

Смешно.

Я накидываю старую куртку, выхожу во двор и смотрю на природу. Запрокидываю голову, жмурясь от чистого воздуха… На бледном небе вижу большое бесформенное облако, похожее то ли на пион, то ли на кошачью морду. И неожиданно ловлю себя на мысли, что возможно где-то в другом мире, параллельно с нами, живут полной жизнью настоящие писательница и генерал. Один в один такие же как мы.

И все у них замечательно.


 
По теме
Местная жительница осуждена за истязание приемных детей - Следственный комитет Собранные следственными органами Следственного комитета Российской Федерации по Воронежской области доказательства признаны судом достаточными для вынесения приговора в отношении 43-летней местной жительницы.
Следственный комитет
Англоязычная научно-практическая конференция «Vitamins as the basis of normal life» - Медицинский Университет им. Н.Н. Бурденко 28 марта 2024 года на кафедре клинической лабораторной диагностики в очном формате была проведена англоязычная научно-практическая конференция «Vitamins as the basis of normal life»,
Медицинский Университет им. Н.Н. Бурденко
Новый опыт, новые идеи! - Центр народного творчества и кино В регионе стартовал мониторинговый проект «Дом культуры. Шаг в будущее» в рамках которого проходит областной смотр-конкурс на лучшее культурно-досуговое учреждение «Успех».
Центр народного творчества и кино
Библиомикс «Сказочная карусель» - Острогожская ЦБ В Коротоякской детской библиотеке прошло увлекательное командное мероприятие в формате библиомикса "Сказочная карусель", положившее начало Неделе детской книги.
Острогожская ЦБ